Койда

Белое море

Шли мы на карбасе в сторону Зимнего берега Белого моря. В непогоду останавливались, подобраться к деревне сложно: нужно сначала в реку зайти, на мель не сесть. Здесь есть поговорка такая: «В КОйду — не пОйду, в МАйду — не зАйду, в Несь — не залезь».

Сверившись с приливами, мы зашли в реку, на берегу которой расположено село Койда. Уже знали, что придется переждать непогоду. А вот сколько ждать — неизвестно. Вдали стали вырисовываться крепкие деревянные дома, на берегу — заброшенные старинные лодки, заросшие мхом и травой, на которых когда-то поморы покоряли просторы северных морей.

Старинное поморское поселение на Абрамовском берегу впервые появилось на картах в 1471 году. Дорог сюда нет — добраться можно только по морю или на маленьком самолете.

Зинаида Ивановна

Сказы
от моря

Зинаида Ивановна родом из Койды, из поморской семьи капитана Малыгина. Весь ее род отсюда, и все мужчины — поголовно моряки. У деда была своя шхуна, на которой он ходил в Норвегию.

Да и у Зинаиды тоже вся жизнь с морем связана. И ритм жизни, и пропитание, и любовь.

Баба Зина (так мне теплее ее называть) — настоящий хранитель историй. Она может много рассказать о нечисти и деревенских колдунах, о бытовых хитростях, о морских штормах и своем муже-моряке, любовь к которому она пронесла через всю жизнь.

Однажды дедушка бабы Зины привез из норвежского плавания ярко-желтую краску и покрасил свой старый дом — раньше такое было редкостью. А сосед на него донес потом, что дед — кулак. И сослали его, посадили в тюрьму в Мезени.

Дом до сих пор стоит за рекой — желтый-желтый, почти и не выцвел.
Там родилась баба Зина.

Отец ее был капитаном — ходил по северным морям, и муж рыбачил, да и вообще здесь у местных «всё от моря».

И баба Зина сама в море ходила: окончила семь классов и сразу же пошла рыбачить. Сидела «на тонях» (в рыболовных избушках) на берегу, управлялась с карбасом.

Я не знала, где переждать непогоду, и осталась в доме у бабы Зины.

За горячим чаем из блюдца, сладкими сухарями из белого хлеба и малиновым вареньем бабушка стала вспоминать образы ушедших лет — всё вокруг прониклось теплом и сказкой.

Послушайте, что она мне рассказала.

...Толя тоже за рекой жил, пошел он к нам, а ему говорят:

— Нее, за тебя не отдадут, она одна у матери.

Ну, а он все-таки пошёл.

«У вас невеста, у нас жених»

А я увидела и убежала.

На завтра меня спрашивают:

— Ну чего, пойдёшь?

Молчу.

Назавтра пришли за ответом.

А тата думал, что у нас с женихом договоренность, раз пришел свататься. Ну он и дал добро.

А потом мне говорят:

— Тебя просватали.

Я в то время принимала склады, а Толя был в комиссии.

Прихожу на работу. Он молчит, я молчу.

А через месяц уже свадьбу назначили!

Приду в клуб: он один и я одна.

А он меня не провожает, не разговаривает. Мне и стыдно стало ходить в клуб, раз он меня не провожает.

А потом свадьбу сыграли. Прожили 55 лет: вместе пели всю жизнь, он на баяне играл.

Года прошли, но баба Зина сохранила все песни, которые знала. Вот и сейчас она вспоминает Анатолия, мужа своего, и запевает — только уже одна.

Любила я после работы бегать в лес, когда темно уже. Один раз побежали мы с Анатолием, ну я собираю грибы, а он от меня вроде ушел. Я спустилась за грибами, и вдруг меня так окликнули:

— Зина.

А я говорю:

— Толя, ты далеко-то не уходи.

Я поднялась из ямы-то — кричу ему, его нету. Потом ещё раз крикнула. Потом гроооомко закричала, а он уже — ооооо, далеко убежал. Он голос подал, я добежала до него. Вышли к морю мы, а я смотрю: он стоит.

— Ты чего стоишь?

— Да так, стою.

— Меня чего-то сейчас выпугало.
Кто-то меня окликнул.

— А раньше бабушка говаривала, что в этом месте всегда пугало.

Был штиль, как сейчас, 12 июня 1966 года. Толя не хотел в море идти в этот день, да я говорю — сходите, может, селедка в сети попала, погода хорошая. И налетел шторм! Вижу: вода пришла, а доры (разновидность поморского судна) нет и ветер такой! Ну я и побежала ко крестам, к морю... Может, выкинуло дору на берег? Километров семь надо бежать.

До Олена Носа добежала и дору увидела. А ее треплет: то опустит волной, то подымет.
Толком не видно.
Стояли они на якорю, да сорвало с него. И мотор встал, не работает. Но, гляжу, вроде как в реку успели зайти, и меньше волны стало.
А потом мотор заработал. Идут живые, здоровые.

Мне надо домой идти, а я идти не могу. Отказали ноги, как увидела, что они живые. Все ноги у меня подкосились, я едва домой пришла. А когда туда бежала, ничего не чувствовала, ни тяжести, ни живота большого. Неслась по буграм, по болотам, не по дороге — напрямую. Такой страх — а вдруг они погибли там.

Я позже чем они домой пришла.

Анатолий-то потом рассказывал: перекрестился в тот момент, говорит. Если бог есть — живые выйдем, если бога нет — погибнем. Уже все, простился с белым светом, только жаль детей, я бы одна с тремя детьми осталась. Вот и говорим мы — кто в море не ходил, тот богу не маливался.

Я потом себя винила, что его отправила — думала, если погибли бы, то из-за меня....

Ходили мы на болото за морошкою.

И вдруг Антонида побежала в сторону.

Я ей кричу кричу-кричу, а она бежиииит!

Не в эту сторону, а от меня, далеко, в болото. Бежит, бежит и все — больше и не стало видно. Я бежала за ей, кричала — нет.

Ну все, вернулась в деревню я одна и говорю:

— Антониды нет, убежала куда-то.

Ну вот и вечером нету, на завтра тоже нету.

А потом пришла она и рассказывает: «Брали, брали мы морошку, и мужик показался из ниоткуда. И пошёл туда куда-то, а я за им бежу-бежу. И убежала на маяк Вороновский — а это 15 километров. А там уже только одумалась, по берегу моря в деревню пошла...»

Вот что она рассказала. Так иногда на болоте-то уводит.

Из архива музея Койды

Жили мы с ним 55 лет. Вместе пели: он на баяне играл, завидный был, за такими всегда девки вяжутся. А последние пять лет тяжело болел. Он уже и имени моего не помнил. Я спрошу:

— Толя, как меня зовут?

— Не знаю, — говорит. — Забыл.

И я чувствовала уже, что он прощается. Иногда смотрит на меня минут по 20, не отрывая глаз, и слова сказать не может.

И я помню — утром однажды проснулась и услышала, что он громко, ясно запел — да так красиво, как я никогда в жизни нигде не слышала.

Подошла его проверить, села напротив. Он привстал и долго-долго смотрел на меня, как всквозь. А потом притянул к себе и в губы меня поцеловал. И тогда поняла я, что навсегда попрощался он со мною.

Баба Зина вышла на берег Койды проведать лодку своего любимого — дору

Баба Зина вышла на берег Койды проведать лодку своего любимого — дору (традиционное поморское судно)

ДАЛЬШЕ на Кенозеро
Любовь
брусничная